Собака – друг человека. Помню, как умирал мой Трезор. Сначала он исчез, но сосед Володя нашел его.
– Лежит в глубокой канаве за огородами, – сообщил он о пропаже.
С трудом я притащил Трезора домой. Попросил у мамы антибиотиков.
– Не умирай, собачка, – молил я.
Закинул таблетки другу в пасть и закрыл челюсти руками. Но лекарства не помогли. Трезор так жалобно скулил ночью, что мы не могли спать.
– Как страдает собака, давай её усыпим, сынок, –предложила мама.
– Нет, – отрезал я.
На следующий день была та же история, и я согласился. Собственноручно я скоромил Трезору большие, как колеса, таблетки. Зубы пса стучали об ложку. Скоро он затих. Я чувствуя себя злодеем. Его глаза до сих пор стоят передо мною.
Ощущая себя виноватым перед всем собачьим племенем, я с неизменным дружелюбием отношусь к четвероногим бродягам, которых развелось сейчас великое множество. С недавних пор моими неизменными друзьями были две псины которые всегда вертелись около нашего дома: один большой и добрый пес, и маленькая, похожая на лису, сучка. Каждый раз, выходя из подъезда, я доставал из целлофанового мешка косточки и делил их по-братски:
– Это тебе. А это тебе.
Собаки подходили по очереди и осторожно брали зубами угощение.
– Воспитанный народ, – думал я, и от сделанного добра на душе становилось теплее. Собаки преданно смотрели на меня и виляли хвостами.
– А ну пошел отсюда, кабысдох! – вмешался в идиллию дворник и замахнулся на моих приятелей лопатой. Несмотря на мороз, он был одет в полинявшую осеннюю куртку и был злой, как собака.
– Потише, расходился здесь!
– Да загадили всё!
Я не стал продолжать перепалку, и тепло в душе пропало.
Я настолько привык к барбосам, что всегда искал их глазами во дворе. Намолчавшись дома, я иногда разговаривал с большим и добрым псом:
– Ну, что же, брат, как собачья жизнь?
Пес смотрел мне в глаза и скулил в ответ.
– Мне тоже нелегко приходится…
Мы с ним друг друга понимали. И он был очень похож на моего Трезора.
Я был не единенным другом собакам. С некоторой ревностью я наблюдал, как они прыгали на моего соседа по дому, Петровича, выражая ему свою благодарность за еду. Ночевали они у дома на крышке канализационного колодца, из-под которой в сильные морозы шел пар. Однажды, когда я вышел из подъезда, меня встречала только похожая на лисичку собачонка: её спутника не было. Мир сразу стал пуст, как будто я не встретил друга.
– А куда девался большой добрый пес? – спросил я соседа.
– Сожрали, – он смахнул непрошенную слезу.
Я посмотрел вокруг. На самом деле, собак вокруг поубавилось. И мне вспомнилось, как в одной из моих бесконечных командировок подъезжал я в тайге к поселку золотодобытчиков. Машина прыгала по ухабам, и ведущий машину начальник прииска сказал мне:
– Не слышно лая собак. Значит, с продуктами туго.
Навстречу нам брели двое золотарей. На них были рваные телогрейки и замасленные ватные штаны, а из-под старых солдатских шапок голодно блестели глаза.
И я сразу вспомнил перепалку во дворе:
– Может, дворник съел?
– Очень может быть. Вид у него не цвептущий.
Перед моим мысленным взором возникла сцена отравления Трезора, и я представил, какие глаза были перед смертью у большого доброго пса, сколько в них было обиды на человечество.
А на следующее утро я встретил Петровича. За ним, рядом со знакомой собачонкой, бежал другой, похожий на моего друга, пес и не сводил с соседа преданного взгляда.
– Нашего полку прибыло?
– Надолго ли?
На нас надвигалось несколько человек, по виду, выпивох. Мы посторонились. Среди них был и дворник. За пазухой, судя по выпуклости, он что-то грел.
– Водку-то мы купили, а закуску где взять? – спросил его собутыльник. Аромат его дыхания коснулся меня.
– А это что, не закуска? – последовал ответ.– У-тю-тю! – нагнулся он над псом, который заменил моего друга. В глазах дворника мелькнул волчий блеск. Ничего не подозревающий пес смотрел на человека и приветливо махал хвостом.
Фото Троїцьке.City
